Рукотворное совершенство Петербурга –
Тайны периодически происходящих социальных взрывов в российском обществе
[305-349] [350] [351] [352] [353] [354] [355] [356] [357] [358] [359] [360-376]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
зануду нисколько не смутила простая и наивная человеческая логика – Но я же притопал к месту, откуда Сурен непосредственно отправился на войну с фрицами, а вы отправляете меня снова на задворки страны. Такой же приём меня ждал и в другом училище, только отправили там меня не так далеко, а в пригород Ленинграда, в Гатчину, где находился архив ВМФ, где вышедший ко мне охранник выслушал меня и сказал: – Слушай сюда, пацан, если разыскиваемые тобой родственники числятся пропавшими без вести, то их поиски для тебя и твоих родителей могут плохо кончиться. Кто его знает, куда он пропал? Может быть, к фрицам переметнулся, а?! Так что, ступай отсюда по доброму!
Так и не узнали ничего нового о Гургене и Сурене ни дед Мартирос, ни мой отец, так и ушли они в лучший мир. Лишь 50 лет спустя, живя и работая в Гатчине, уже в новое историческое время, используя добрые знакомства с местными влиятельными ветеранами войны, мне удалось познакомиться в архиве ВМФ с личным делом старшего лейтенанта морской пехоты Сурена Багияна и с выписками из приказов по училищу имени Дзержинского о зачислении в абитуриенты и отчислении из него Гургена Тер-Антоняна, ушедшего в тревожные для города дни в народное ополчение. С необычайным волнением познакомился с личным делом Сурена, из которого следовало, что он провоевал в Севастополе от первого до последнего дня 250-дневной обороны города, а позже из общения с военным мемуаристом битвы за Крым удалось установить, что Сурен со своей группой, брошенные на произвол судьбы командованием, партизанили в окрестностях Феодосии и после очередной крупной железнодорожной диверсии, раненные в ходе операции, были изловлены и повешены немцами. Армейское офицерство заштатных провинциальных городков, описанное Куприным в повести «Поединок», безнадёжно погрязшее к концу ХIX в. в пьянстве, растратах, воровстве и прочих пороках, представляло заметную часть, но не всю российскую армию. Дело в том, что повесть писалась под грохот последнего японского штурма Порт-Артура, зимнего разгромного отступления трёх русских армий в Мукденском сражении и весенней Цусимской трагедии русского флота, завершившей общее поражение России в войне 1904 – 1905 гг. В поисках причин поражения, обескураженные и горячо не безразличные к судьбам отечества, люди обрушились на очевидные пороки в армейской среде, возводя известные безобразия в установившуюся норму отношений во всей российской армии. Однако яростная демонизация отношений между солдатами и офицерами и между офицерами, описанная |
