Рукотворное совершенство Петербурга –
Тайны периодически происходящих социальных взрывов в российском обществе
[305-359] [360] [361] [362] [363] [364] [365] [366] [367] [368] [369] [370-376]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
Попасть на службу в гвардейский полк молодым офицерам было непросто, но за «неприличные гвардии офицеру поступки» таковой мог быть переведен в армию. Часто такие «неприличные поступки» совершались по мальчишеской несдержанности или по крайнему накалу страстей, возникавших в споре между приятелями, а глядя из сего дня эти провинности кажутся совсем пустячными. При таком случае старший полковник, посоветовавшись с другими полковниками, мог предложить офицеру подать рапорт о переводе в любой армейский полк по желанию. Служба в гвардии имела ещё и карьерное преимущество, так как чин офицера в полках «старой гвардии» на два чина был выше, чем у офицера в обычном армейском полку.
Перед войной такой случай произошёл с офицером Евгением Фогтом, которого в полку любили за его доброту, прямоту и рыцарский характер. Худой, длинный, сутулый, с близорукими глазами, он среди солдат был популярен за простоту и незлобивость. В спокойном состоянии Фогт и мухи не обидит, но если заденут его за живое, он мог полезть на стену. Как-то раз после вечерних занятий он отправился на выставку и там столкнулся со старым товарищем. Они вместе осмотрели выставку, обменялись впечатлениями и сразу же сцепились. Фогт был поклонником импрессионистов, товарищ же признавал живопись реалистическую. При выходе Фогт пригласил товарища отобедать в собрании. К десерту, слегка уже ватными языками, они вели мирную беседу, которая вспыхивала ярким огнем, лишь когда разговор заходил о живописи. Поздно засидевшись за ужином, приятели взяли извозчика и покатили просвежиться по Гороховой. На беду разговор опять зашел о живописи, и когда они подъезжали к Семеновскому мосту, страсти кипели уже нешуточные, а перед Синим мостом приятель, видимо, выразил об импрессионистах мнение столь чудовищное, что вынести его Фогт оказался не в силах. Он остановил извозчика, встал во весь рост, повернулся к собеседнику и нахлобучил ему котелок на уши. Всю эту сцену видел городовой, который записал номер извозчика и донёс начальству, что офицер был в фуражке Семеновского полка. Полицмейстер сообщил о происшествии командиру полка. Фогт был вызван к начальству, и ему было предложено уйти. Бедняга плакал, говорил, что его жизнь кончена, что, кроме полка, у него в жизни ничего не осталось, но ничего уже поделать было нельзя. Такие невинные, эмоциональные уходы были редкими, обычно возникали нравственно более тяжелые случаи, происходившие чаще всего из-за денег. Случались они обычно в первые два, три года службы. Если юноша выдерживал этот срок, то дальше он служил прочно. |
