Паровоз выдохнул последнюю порцию белого пара и замолк у самых стен серокаменного вокзала, выполненного в мусульманских архитектурных традициях Среднего Востока с минаретными ритмами и стрельчатыми проемами. В этот ранний час на Бакинском перроне было много людей, собравшихся встречать гянджинский поезд, и, тем не менее, в толпе легко было выделить красивую женщину средних лет в модных высоких шнурованных ботинках, в сером облегающем костюме и в серой же шляпке, слегка надвинутой на лоб и уложенной сзади на собранную в узел косу. Лицо женщины привлекало не только своими красивыми чертами, но и сгустком энергии, заключенным в эти черточки, необычайно быстро меняющим мимику. Стремительно пробежав глазами вдоль вагона и обнаружив нашу четверку, облепившую окно, она решительно направилась к нам по платформе, перебрасывая свой взгляд, полный радости и ласки, с наших детских головок на лица взрослых, одаривая тех совсем другим, гневным блеском красивых карих глаз, глубоко сидящих на её молочно-абрикосовом, бархатном лице. Да, да, это был наш домашний, ни на минуту не затихающий вулкан – наша матушка.
      Она не стала откладывать на потом своё возмущение и тут же с платформы эмоционально выговаривала отцу и бабушке: «Ну, скажи мне на милость, Андро, не для того ли я отправляла с тобой те замечательные костюмчики, чтобы вы назло мне привезли этих крошек в каких-то лохмотьях? А посмотрите на их мордашки?! Вы даже не умыли их перед нашей встречей. Нет, нет, с этим вашим безразличием я буду решительно бороться всегда, вы слышите?!» Бабушка, зная крутой нрав невестки, предпочитала молча встречать её напористые речи, а отец, стосковавшийся по своей огненной жёнушке, расплылся в улыбке и философски парировал: «Да брось ты, Аракс! Все это пустяки. Лучше взгляни, какие у нас растут славные детишки». На привокзальной площади отец нанял пролетку, вызвав у нас прилив бурной радости, и мы весело покатили в город под цокот копыт по брусчатке до самого нашего дома на Коммунистической улице, неподалеку от Филармонии.
      В крохотной квартирке, где нам предстояло впятером прожить почти два года, в тот день по случаю нашего приезда мама устроила праздничный обед, ставший, однако, непростым испытанием для сестрички, бабушки и, в меньшей степени, для меня. На столе было много вкусной и разнообразной еды – у матушки был природный кулинарный