Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

у собиравшейся каждый раз вокруг него толпы. Придя в зал, я обычно подсаживался к шахматистам из нашей школы, моему однокласснику Султанову Чапаю, шахматному чемпиону Азербайджана среди юношей, и Володе Багирову, известному в будущем советскому гроссмейстеру. С их помощью было легче ориентироваться в происходящих схватках по демонстрационным доскам, не пропуская решающих моментов партий.
В кулуарах турнира и в свободное от партий время мы втроём часто общались с Арониным, интересно и нестандартно анализировавшим ситуации в партиях своих коллег, и весело сыпавшего различными околошахматными сплетнями. В один из вечеров на турнире появилось несколько футболистов московского «Спартака», с одним из них, Сергеем Сальниковым, я даже познакомился более коротко, удивив его своей осведомлённостью об истории его родного клуба. На прощание Сальников пригласил меня на их матч с местным «Нефтяником», которому они заколотили на следующий день три мяча, но в тот раз отличались не ассы команды Исаев, Симонян или Сальников, а совсем молодые парни с незнакомыми мне фамилиями. Знаменитый центрфорвард гостей Симонян, вперив руки в бока, прохлаждался на поле, изредка трусцой делая короткие пробежки, чтобы окончательно не замерзнуть от пронизывающего весеннего ветра и накрапывавшего дождя, и совершенно не реагировал на призывы недовольных болельщиков: «Симон, сбрось с плеч чемодан и побегай немного, хоть для приличия!».
С этого турнира во мне пробудилась горячая, бурная, но недолгая любовь к шахматам. Я разыгрывал партии дома в одиночку либо упрашивал и завлекал к себе домой одноклассников или соседских ребят. Турнир подходил к концу, и одна из его интриг для меня состояла в том, кто же из двух претендентов Каспарян или Велибеков окажется на последнем месте, и решалось это в очной встрече между ними в одном из последних туров. Понятно, что мои симпатии всецело были на стороне Каспаряна. Вообще-то, в своих характеристиках участников турнира Аронин как-то упоминал, что Каспарян является одним из лучших советских этюдистов, правда, в тот момент я не понимал смысла этого слова. Их партия с самого начала развивалась с явной инициативой Велибекова, к концу игрового дня он имел лишнюю пешку, а в день доигрывания завладел еще одной пешкой. Партия была отложена вторично, но, по признанию всех, в безнадёжной для Каспаряна позиции. Доигрывание этой единственной отложенной партии происходило днём в полупустом зале и в присутствии всего нескольких участников турнира, расположившихся в зале в качестве зрителей. В ожидании печального конца этой злополучной партии я в фойе рассматривал

стр.