Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

Выделялась своей экстравагантностью наша новая классная дама Нина Григорьевна Шварцберг, преподаватель английского языка, часто внушавшая нам своими прокуренными бархатными голосовыми связками о необходимости прилежной учёбы, чтобы в светлом будущем заработать свой большой кусок белого хлеба с маслом и колбасой. Серенько пылила своей лисьей походкой по школьному двору Касумова, заунывно, как нескончаемую мусульманскую молитву, читавшая нам законы построения азербайджанского языка, умело завлекала нас в таинства химического мира демонстрациями простых и эффектных опытов с контролируемыми взрывами и восхитительными изменениями цветов растворов наша Роза Христофоровна, зажигательная Лидия Ивановна Шильникова увлечённо разбирала вместе с нами богатые кладовые русской литературы, продолжая это делать уже и после урока в школьном коридоре перед стайкой учеников. Явно не повезло нам с преподавателем физики, Юсуфом Халиловичем Пашаевым, который, возможно, и разбирался в предмете, но языковый барьер, видимо, не позволял ему доходчиво доносить сложные физические материи до своих учеников, и мы черной завистью завидовали ребятам из соседних классов, где физику роскошно излагал педагог Никитин. И над всем этим парил наш маг-волшебник Давид Яковлевич Цилевич, из-под руки которого на классной доске струились математические красоты мироздания в полнейшей тишине жадно внимающих учеников. Ну, и, как в прежние годы, невозможно было прошмыгнуть незаметным мимо сурового физкультурника Юрфельда ни в коридорах , ни в школьном дворе, ни даже в туалете – везде тебя настигал его свирепый сверлящий взгляд.
Однако на этом школьном празднике жизни первые пару месяцев я чувствовал себя посторонним, по инерции, продолжая, как и в прежние годы, сбегать со школьных уроков. Именно тогда Гоар Сергеевна прозвала меня артистом погорелого театра, так как я решительно потерял свой прежний интерес к зоологии, и теперь для получения зачётной оценки она оставляла нас хвостистов на дополнительную проработку материала в школе после уроков. Дело кончилось тем, что по результатам первой четверти в моём табеле успеваемости было пять твёрдых двоек и отчётливо маячила перспектива остаться на второй год или быть вовсе отчисленным, и при этом самолюбие моё не просто дремало, а крепко, непробудно спало, совершенно не трогали меня и частые наставления родителей.
Удивительным образом пробуждение моё инициировалось средой ближайшего окружения, состоявшей из тех самых славных ребят и нескольких блестящих наших школьных педагогов. Конечно,

стр.