Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

родного пролетарского правительства. Однако проходили годы, сменялись поколения людей, живших в этих курятниках, продуваемых бакинскими холодными пронизывающими ветрами, в антисанитарных условиях, а число подобных хибарок в Крепости только возрастало, так как в республике продолжала наращиваться добыча и переработка нефти, требовавшие новых рабочих рук, а государство всё не выделяло средств на жилищное строительство.
В Крепости хлипкие скворечники, минимально необходимые удобства которых непременно располагались во дворах, так и сосуществовали с красивыми каменными трёхэтажными домами с просторными парадными, украшенными мозаичными панно, как в доме напротив Джумма мечети, с изразцовыми печками в квартирах с высоченными потолками. Правда, случившееся в начале октября 1948-го года катастрофическое ашхабадское землетрясение, унесшее от 50 до 100 тысяч человеческих жизней, донесло через море свои волны и до старой бакинской Крепости, где оно разрушило значительную часть глинобитных домов. Однако на их месте через некоторое время упорные хозяева разбитых хибар возводили столь же неприглядные саманные постройки. Удивительно, но такие же развалюхи сплошь и рядом возводились во дворах многоэтажных домов в новых бакинских микрорайонах в совсем другие, более благодатные для города семидесятые годы, но причиной тому было уже не решение насущных жилищных проблем, а неуёмная страсть к хоть и небольшому, но своему пятачку земли, которым можно распорядиться по собственному усмотрению.
Во дворе крепостной соборной мечети время от времени собирались мужчины в каракулевых папахах, и поодаль от них – женщины в черных блестящих длиннополых хиджабах. Чуть позже в мечеть входила процессия, нёсшая на плечах паланкин, покрытый зеленым бархатом, и вслед за этим мулла совершал скромный по нашему безбожному времени обряд прощания с усопшим единоверцем. В этом прощании присутствовал достойный уважения элемент ритуала, состоящий в том, что не выставлялось на обозрение пришедшим лицо усопшего, черты которого обычно совсем не похожи на то, что родственники и близкие привыкли видеть в его земной жизни. В этом есть и другая, философская мудрость – та, прежняя жизнь завершилась, и наступила совсем иная – загробная, которую не понять и не обозреть в нашем суетном томлении. Арабская письменная вязь, опоясывающая минареты и барабаны куполов мечетей, словно нотная запись гипнотически призывных песнопений муэдзина заставляет прихожан оставлять за оградой мечети их бренную суету и спокойно располагаться вместе со своими братьями по вере

стр.