Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

Это был сутуловатый мужчина, одетый обычно в мешковатый костюм, выше среднего роста, с крупным мясистым прямым носом, высоким лбом, глубоко прорезанным морщинами, внимательным и добрым взглядом серых глаз, из-за сутулости смотрящих слегка снизу вверх. Он обладал мягким красивым баритоном диапазоном от бархатного смеха до звонкого сарказма, любил изящно подтрунивать, никогда не переходя в своих шутках границы такта. Открывая калитку, он широким шагом решительно пересекал двор, одаривая на кухне широкой улыбкой бабушку, и спешил к своей большеглазой дочурке, заливавшейся при виде отца радостным смехом. Уложив девочку спать и поужинав, он закладывал руки за спину и с сосредоточенной задумчивостью по своей привычке отмеривал, должно быть, километры по комнатам и веранде. Сердобольная бабушка уговаривала зятя: «Гурген джан, прилег бы ты отдохнуть, ведь за день, поди, намаялся ведь». «Да нет, Татьяна Карповна, тут много над чем надо подумать, а при ходьбе хорошо думается».
Вечером следующего дня бабушка, собирая зятя в армию, укладывала в солдатский вещевой мешок традиционные вареные яйца, завернутые в обрывки газеты, теплые носки и смену нижнего белья. Гурген Павлович тем временем облачался в болотного цвета обмундирование, неумело прилаживая обмотки на солдатские ботинки. Все сборы, наконец, позади, и несуразная в солдатском одеянии долговязая фигура, не оборачиваясь, скрылась за калиткой, а все мы, и дети, и взрослые, остались бороться с голодом в глубоком закавказском городском тылу.
Время от времени дядя Григорис, забирая что-нибудь из носильных вещей или изящных предметов отцовской резьбы по дереву, отправлялся поездом в наиболее сытные села, приобретая там в обмен зерно, муку. Дед в начале войны устроился работать бухгалтером в загородный овощной колхоз, а там с начала лета до поздней осени колхозникам и служащим выдавали на трудодни раз в неделю овощи, фрукты, плиточный жмых, кости и иногда даже кусковую соль. По оговоренным известным дням к вечеру мы чутко прислушивались к уличным шумам, и когда по нашему проулку издалека раздавалось тарахтенье телеги, мы с бабушкой поспешали к калитке и с волнением ждали, когда же возница выгрузит из повозки наш тяжелый рюкзак с костями, капустой, пахучими огурцами, еще покрытыми вечерней росой, ароматными яблоками, сочными сливами. На кухне мы внимательно следили за тем, как бабушка разбирает содержимое рюкзака, в надежде увидеть там и другие вожделенные продукты, но, как всегда, не находили там ни хлеба, ни сахара, ни картошки. Бабушка долго

стр.