ОГЛАВЛЕНИЕ:
стр.
Предисловие... 3
Глава 1..…....... 7
Глава 2:........... 90
Глава 3: .......... 182
Глава 4: .......... 233
Глава 5: .......... 305
Глава 6: .......... 377
Глава 7: .......... 451
Послесловие .. 512
Приложение :.. 515
ГЛАВНАЯ
Предисловие... 3
Глава 1..…....... 7
Глава 2:........... 90
Глава 3: .......... 182
Глава 4: .......... 233
Глава 5: .......... 305
Глава 6: .......... 377
Глава 7: .......... 451
Послесловие .. 512
Приложение :.. 515
ГЛАВНАЯ
он вдруг допустил бы вольное толкование святого большевистского писания.
А вопросы возникали, и в поисках ответов на них я как-то обратился к нашему домашнему большевику – моему отцу. Начал я с довольно простого вопроса:
– Пап, в чём различия в программах большевиков и меньшевиков? Мне они кажутся совершенно одинаковыми по сути, и я не понимаю, почему они так разругались между собой из-за каких-то пустяков.
Отец тогда начинал длинно разворачивать картину общественных отношений с позиций марксизма-ленинизма, переходя от своего обычного человеческого языка к скучным цитатам из Маркса, и дальше пересыпал свою речь столь же непонятными и длинными ленинскими фразами. Окончательно запутавшись, я просил его перевести эти мудрёные философские материи на нормальные человеческие понятия, и в ответ от тревожно побелевшего отца звучали реплики, ставшие дежурными во всех последующих наших спорах на политические темы:
– Откуда у тебя возникают такие вопросы? Может, они роятся в твоей голове от прослушивания Голоса Америки? Вы, наверное, в своей мальчишеской компании умничаете на эти темы друг перед другом, не понимая, что это может плохо кончиться для всех вас?
Не на шутку разволновавшегося отца следовало успокоить:
– Да нет же, папа, я уже понимаю, каких тем следует избегать в разговорах с посторонними людьми, но неужели и с тобой даже нельзя говорить на эти темы ?
Подходила к концу самая длинная в школьном году третья четверть, и пора было приступать к ликвидации хвостов по совсем теперь неинтересным предметам: зоологии, русскому и азербайджанскому языкам. Неумолимую требовательность к ученикам предъявляла Гоар Сергеевна, которая своими манерами и речью, казалось, сошла к нам со страниц романов Льва Толстого, и во всей основательно прокуренной атмосфере её кабинета царила какая-то фундаментальность и добрый консерватизм, который, однако, не мешал ей в соответствии со строгими традициями XIX-го века жёстко вскрывать наше незнание зоологии и приглашать нас на следующий тур более глубокого разбирательства с признаками парнокопытных. В те дни начала марта мы, с десяток учеников, сидели за большим письменным столом Гоар Сергеевны и поочерёдно отвечали на её вопросы. В полумраке кабинета из репродуктора выплывала грустная мелодия, через каждые полчаса прерываемая сообщениями о текущем состоянии здоровья Сталина: давление, пульс, гемоглобин, лейкоциты… Мы все внимательно всматривались
А вопросы возникали, и в поисках ответов на них я как-то обратился к нашему домашнему большевику – моему отцу. Начал я с довольно простого вопроса:
– Пап, в чём различия в программах большевиков и меньшевиков? Мне они кажутся совершенно одинаковыми по сути, и я не понимаю, почему они так разругались между собой из-за каких-то пустяков.
Отец тогда начинал длинно разворачивать картину общественных отношений с позиций марксизма-ленинизма, переходя от своего обычного человеческого языка к скучным цитатам из Маркса, и дальше пересыпал свою речь столь же непонятными и длинными ленинскими фразами. Окончательно запутавшись, я просил его перевести эти мудрёные философские материи на нормальные человеческие понятия, и в ответ от тревожно побелевшего отца звучали реплики, ставшие дежурными во всех последующих наших спорах на политические темы:
– Откуда у тебя возникают такие вопросы? Может, они роятся в твоей голове от прослушивания Голоса Америки? Вы, наверное, в своей мальчишеской компании умничаете на эти темы друг перед другом, не понимая, что это может плохо кончиться для всех вас?
Не на шутку разволновавшегося отца следовало успокоить:
– Да нет же, папа, я уже понимаю, каких тем следует избегать в разговорах с посторонними людьми, но неужели и с тобой даже нельзя говорить на эти темы ?
Подходила к концу самая длинная в школьном году третья четверть, и пора было приступать к ликвидации хвостов по совсем теперь неинтересным предметам: зоологии, русскому и азербайджанскому языкам. Неумолимую требовательность к ученикам предъявляла Гоар Сергеевна, которая своими манерами и речью, казалось, сошла к нам со страниц романов Льва Толстого, и во всей основательно прокуренной атмосфере её кабинета царила какая-то фундаментальность и добрый консерватизм, который, однако, не мешал ей в соответствии со строгими традициями XIX-го века жёстко вскрывать наше незнание зоологии и приглашать нас на следующий тур более глубокого разбирательства с признаками парнокопытных. В те дни начала марта мы, с десяток учеников, сидели за большим письменным столом Гоар Сергеевны и поочерёдно отвечали на её вопросы. В полумраке кабинета из репродуктора выплывала грустная мелодия, через каждые полчаса прерываемая сообщениями о текущем состоянии здоровья Сталина: давление, пульс, гемоглобин, лейкоциты… Мы все внимательно всматривались
