[233] [234] [235] [236] [237] [238] [239] [240-304]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
поинтересовался, что это я рассматриваю с таким вниманием какие-то таблицы в каждом номере газеты – может, какие нехорошие азартные игры, как бывало публиковали в дореволюционных газетах. Но когда я ему разъяснил, что это таблица футбольного первенства класса «Б», и показал, как ею пользоваться, он вскоре увлёкся этим и заделался заядлым болельщиком ереванского «Спартака». Как-то днём бабушка послала меня за чем-то в магазин и, проходя мимо газетного киоска, я увидел недалеко от него стоящего в растерянности деда Мартироса. Подхожу поближе и вижу, на бледное лицо деда из-под очков его катятся слёзы. Спрашиваю: «Что случилось, деда?». Он подаёт мне охапку газет и, отчеркнув ногтём заголовок в «Правде», подаёт мне: «Читай!». Быстро пробегаю глазами по тексту небольшого сообщения: «30-го мая 1953-го года советское правительство известило Турецкую республику, что оно впредь не претендует на турецкие территории по линии Карс – Артвин – Ардаган…». Дед, сгорбившись, удалялся от киоска к нашему двору. Вечером он по моей просьбе подробно рассказал об истории незаконного захвата турками после 1-ой Мировой войны этих земель, входивших по мирному договору в Россию. Разговор наш завершился тем, что дед в сердцах обрушился на большевистских вождей: «Ни Ленин, ни Сталин, ни теперь эта жирная свинья никогда не собирались решать наши территориальные проблемы, и при большевиках они решены не будут! Вдобавок к тому, что вытворяли с нашим народом турки, они ещё подарили им Нахичеван, и теперь пытаются вытеснить нас из Арцаха, Гардмана и Ути, искусственно сделав их тоже автономиями в составе Азербайджана».
В соседнем дворе я сошёлся с двумя братьями, Колей и Ваней, из семьи военного летчика, служившего, как и дядя Григорис, на аэродроме в части дальней бомбардировочной авиации. Жаркими днями мы обычно ходили купаться на речку под мостом, разделявшим армянскую и мусульманскую части города, но чаще с утра после завтрака в тени дворового тутовника расставляли фигуры на шахматной доске и до самого обеда втроём играли навылет. Младшего из братьев, Ваню, я одолевал легко, а с Колей по-началу мы играли на равных, однако довольно скоро я вошёл во вкус комбинационных ладейных и смешанно-фигурных эндшпилей, и теперь Коле редко удавалось устоять против моих атак. По моему горячему нраву предпочтительней была стратегия возможно более быстрого размена всеядных ферзей, от которых в атакующем порыве можно было ждать подлых действий, быстро приводящих к катастрофе, а после их размена получались чистые пространства с богатыми возможностями для манёвров стремительных ладей, |
