Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

Однако пора было устраиваться на хорошо оплачиваемую постоянную работу, чтобы оплатить расходы по строительству дома, да и текущие нужды семьи были немалыми. С этой целью Мартирос, захватив с собой одну из своих резных досок, вновь отправляется в Еленендорф, где тогда устроиться на винодельческий завод было очень трудно. Повертев в руках поданную ему резную дубовую доску, инженер без дальнейших расспросов оформляет Мартироса рабочим на бондарное производство, а спустя несколько месяцев, он становится бригадиром бондарей, взяв к себе в помощники Мкртыча. Вскоре у него появляется немало заказов на изготовление резных дверей не только в Елизаветполе, но и от немцев в Еленендорфе. Как-то, выполнив там работу, при расчете он обратился к хозяину с необычной просьбой – дать ему вместо положенных денег инкрустированную перламутром скрипку, что висит у того в гостиной на стене. Так в семье появилась красивая скрипка, на которой позже музицировала Анаит, младшая из сестер Тер-Антонян.
В общении со своими братьями и сестрами Мартирос часто бывал очень суров, и причина этой строгости была не только в большой ответственности за судьбу каждого в семье, но и в том, что в душе его от рождения существовали некие эталоны красоты, справедливости и прочих ценностей, и когда в своём окружении он обнаруживал вопиющее несоответствие этим эталонам, то в нем естественно вздымались волны гнева. Он не только говорил красиво, но и выводил своей рукой письмена такой необыкновенной красоты, которую не привелось встретить больше ни у кого на всем белом свете. Очень много тычков доставалось моей матушке, его старшей дочери, за скверное знание математики и плохое (на взгляд Мартироса) правописание. Часто эти вечерние приготовления уроков завершались яростными перепалками между Мартиросом и Антоном Антоновичем, встававшим на защиту своей несчастной внучки. Правда, когда измученная и напуганная девчушка уже лежала в постели, Мартирос подходил к ней, ласково гладил по головке и на ушко шептал ей свои извинения. Вообще-то, сильно размягчало душу Мартироса вино, а поскольку выпивал он, как и все Тер-Антоняны часто, то вечерние его красивые повествования о чем бы то ни было и неожиданно пробуждавшаяся к нам нежность сторицей окупали его дневную свирепость. В эти вечерние часы Мартирос распахивал свою душу настежь, почти как тётушка Хосровадухт, днем же душа его покрывалась непроницаемой бронёй, а сам он, разрушая все преграды, легко проникал в наши заячьи души и властно хозяйничал там.

стр.