заговор против монархии в Петрограде и его последствия для России
[451-499] [500] [501] [502] [503] [504] [505] [506] [507] [508] [509] [510] [511]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
протоптана двумя путниками, а местами – неверными шагами одного человека. Подслеповатыми старческими глазами взираем мы на небо с беззвучными от слабости словами укора:
- Ты же обещал, Господи, что будешь всегда рядом со мной, а по следам я вижу, что ты покидал меня как раз в самые тяжелые дни мои. - Нет, не прав ты, сын мой! В дни невзгод твоих я нес тебя по пустыне на руках своих, и ноша для меня была тяжела, и шаги мои были неверными. Должно быть, не там искали. Ну, что же, отправимся тогда за Божьей благодатью в чухонский озерно-болотный край. Здесь человек редко с одинаковой радостью принимает и пушистые узоры зимнего леса со снежком, слегка поскрипывающим по утреннему первопутку, и поражающие после зимнего безмолвия неожиданно оглушительные голоса первых птиц, весело терзающих из-под слежавшегося снега прелую листву в поисках вкусных личинок, ну, и сытое летнее жужжание пчел, пикирующих на дурманящие своими запахами полевые цветы. Этот распаренный дурман заставляет вас прилечь на теплую землю и, вдыхая запахи, тихо, блаженно стонать. Однако, короткое северное лето припасает в конце июня неделю – другую, когда здесь по светлым белым ночам в самую пору разворачиваться таинственным новозаветным событиям на берегу нерукотворного ли озера иль живописного пруда, сотворенного каким-нибудь неизвестным мастером на радость своим сельчанам. Вы лежите на еще неостывшей траве, всматриваясь через спокойную водную гладь на дальний островок, из кустов которого выстреливают металлические трели соловья. Их звуки не рассеиваются во влажном воздухе, а стремительно бегут по плотной озерной глади, и вам кажется, что птаха радостно заливается где-то совсем рядом с протянутой вашей рукой, а поверхность этой воды кажется твердью, по которой вы легко, словно посуху, можете добежать до того самого соловьиного островка. Напряженное ожидание, и из ночного сумрака через парной туман выплывают силуэты ладьи с Учениками на веслах и их Учителем за рулем и пристают к соловьиному острову. Совсем не слышны с того островка их глухие голоса, но долгая беседа завершается в предрассветную пору, когда Учитель в белых ниспадающих одеждах, наконец, задумчиво зашагал по водной глади куда-то в сторону золотисто-медного восходящего солнца. Чухонская осень всегда поражает и своей достаточностью, и переходами цвета от устало зеленого до буйного пожара кленов. В этом осеннем вулканическом цветовом извержении природы всегда с особым трепетом ждешь прихода нескольких дней необычайной тишины |
