Генрих Багиян "Частная хроника ХХ века"

Матушка очень ответственно относилась к нашей школьной подготовке, снабдив нас грифельными досками с мелками, тетрадками в косую линию, перьевыми ручками, чернильницами и прочими нужными для занятий предметами, и мы каждый вечер теперь выполняли её задания. Особых преподавательских задатков у неё не замечалось, напротив, по своей горячности и нетерпеливости матушка, дав задание и наблюдая за его выполнением, довольно скоро начинала браниться, что не прибавляло нам успехов, и тогда в ход шли подзатыльники. Видимо, она не сомневалась в прогрессивности своего собственного пути постижения первых детских знаний, вколачиваемых в её голову дедом Мартиросом такими же подзатыльниками. Уже на этом этапе предшкольной подготовки наметилась тенденция к переоценки прежних ценностей. Раньше, когда в сказочный мир нас вводили родители, читая нам детские книжки с картинками, наша душа и воля воспринимала все это без какого-либо напряжения и дополнительной нагрузки. Однако теперь матушка заставляла заучивать наизусть большие стихотворные фрагменты, что в корне меняло мое отношение к поэзии в целом. Дело в том, что в памяти моей напрочь отсутствовал целостный способ восприятия написанного как некой единой картины, а холодные слова по- одиночке выстраивались друг за другом в длинную солдатскую шеренгу, которую моя несчастная память обязательно обрывала на десятом, двадцатом, тридцатом…слове. Это возникшее ненавистное отношение к стихотворной форме дальше только закреплялось школьной программой, потому что любой стишок уже не прочитывался, а анализировался на его способность вколотиться в мою память, и только в зрелом возрасте я вновь мог наслаждаться пушкинскими поэтическими бриллиантами, ч и т а я, а не запоминая их.
Иногда возникали и более драматические ситуации вокруг нашей домашней учебы: как-то раз в связи с очередной детской болезнью (на этот раз это была свинка) мы не ходили в детсад, а повязанные платочками и, похрюкивая, занимались каждый в своём углу любимым делом – Жанна хлопотала с куклами, что-то в-полголоса обсуждая с ними, а я, прикусив язык, срисовывал из газеты наш бомбардировщик Ил-2; потом матушка усадила нас за выполнение очередных уроков, а сама пошла готовить ужин на кухню, мы же с сестрой не столько занимались уроками, сколько паясничали, шалили, и в один из моментов сестра сделала неловкое движение и опрокинула на скатерть чернильницу; быстро сообразив, что ей предстоит хорошая порка, она тихонько просит меня взять вину на себя, поскольку мне, как она считала, всегда меньше достаётся колотушек, а за это она обещала уступить мне свою

стр.