[233-259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270-304]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
из армянских исполнителей – Товмасян, Вартанов, Сермакашев и Багирян.
Несколько удовлетворенный впечатлениями от утреннего обхода деловой части моего города, выхожу на Телефонную. Тут тоже вроде всё в порядке: кирха лютеран-евангелистов стоит на прежнем месте – слава Богу, ещё не взорвали, а вот и тенистый садик рядом с библиотекой Некрасова. Там в тени деревьев всегда было приятно посидеть на прохладной скамейке, прежде чем держать путь дальше – на Торговую и Биржевую улицы. На Торговой серая облицовка оперного театра от солнечных лучей блестит и отбрасывает на прохожих весь жар дневного светила. Приходится с грустью смотреть на наглухо закрытый парадный вход в театр, потому что было бы очень кстати сейчас остудиться в его сумрачном фойе. В дальних от центра частях Торговой, Телефонной и поперечной улицы лейтенанта Шмидта издавна располагались фирмы и магазины немцев и поляков, и, видимо, не случайно в этой части города были в своё время возведены в пределах прямой видимости кирха и польский костел, а между ними в стиле ранней готики, скорее всего, по заказу немецких деловых людей, были построены мельница и коммерческое училище. В который раз устремляю взгляд на колокольню кирхи, пытаясь понять эстетическое назначение краббов, – традиционного лютеранского архитектурного элемента, и каждый раз с негодованием отвергаю его: как и всякая колокольня, эта требует приёмов от архитектора, устремляющих её высоко в небо, а краббы, расположенные равномерно по высоте колокольни, наоборот рассекают её горизонтами, принижая её высоту. Этот странный краббовый эффект характерен не только для этой кирхи, а с консервативным упорством применяется во многих культовых сооружениях лютеран по всей Европе. Проходя здесь, я непременно останавливался около мельницы, чтобы повдыхать вкусные запахи немного пригоревшей муки, понаблюдать за суетой рабочих, снующих по двору между корпусами. Вся их одежда, лицо и волосы были покрыты слоем муки, и в свих потешных нарядах они были очень похожи на цирковых клоунов. По двору, кроме рабочих, нередко неспешно сновали разжиревшие на дармовых харчах огромные крысы и от их мерзкого вида ершилась даже прическа. Дальше сворачиваю на Биржевую, чтобы на перекрестии с Красноармейской, смакуя, медленно попить, наконец, из вспотевшего бокала сладкой шипящей газированной водички в семейном армянском павильоне, который пользовался большой популярностью у горожан – в вечерние часы здесь выстраиваются длинные очереди, и круглолицей |
