[233-259] [260] [261] [262] [263] [264] [265] [266] [267] [268] [269] [270-304]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
Узнав последние спортивные новости с телеграфной ленты АзТАГ, находившегося с тыльной стороны здания магазина Тараевых, я пересек площадь, чтобы немного посидеть у фонтана в центре сквера Парапета, от мощных струй которого отделялся весь в цветах радуги мелкий прохладный туман, садившийся на лицо, руки. Сквер Парапета даже летней порой больше держался в памяти своим роскошным убранством в новогодние праздники, когда здесь сооружали самую большую и нарядную елку в городе, вокруг которой вся площадь сквера была замусорена мандариновыми очистками.
От площади Парапет прохожу на Ольгинскую и замедляю шаг, чтобы подольше полюбоваться зданием музея Низами, всегда приводившим меня в состояние задумчивости, углубления в самого себя, и приходить в это состояние было всегда приятно. Вообще, тогда мне не доводилось видеть персидских дворцов ни живьём, ни на открытках, но именно таким мне казалось и должен был быть какой-нибудь дворец в Исфагане, и вовсе не потому, что к такой ассоциации должно было бы склонять персидское происхождение Низами, а просто без всякой причинно-следственной связи, за исключением, может быть, только колдовских чар замечательного архитектора этого здания. В первом этаже музея разместился большой книжный магазин с множеством отделов, из которых я захаживал в отдел учебников и подписных изданий. Среди учебной литературы мне давно приглянулся задачник по математике Моденова с конкурсными задачами, дававшимися на вступительных экзаменах в МГУ, за решение некоторых я пробовал браться, но быстро понял, что после 8-го класса все ещё маловато знаний для таких серьёзных испытаний. В отделе подписных изданий с вожделением поглядывал на 90-томное собрание сочинений Льва Толстого, но семейному нашему бюджету это было никак не осилить. Несколько позже в этом отделе производилась подписка на зарубежных классиков – Бальзака, Лондона, Роллана – и тогда в городе впервые люди становились в большие очереди не за едой, а за духовной пищей. На улице к двум часам дня припекает нещадно – асфальт размягчается под ногами. Усаживаюсь в тени платана у фонтана в сквере Низами, чтобы отдышаться от жары и выбрать дальнейший маршрут следования по моему городу. По раскалившемуся пеклу следовало бы выбрать более короткий путь до нашего дома, проскользнув в Крепость через Шемахинские ворота, но, больно уж, давно не прогуливался я по Коммунистической (Николаевской), и выбираю поэтому длинный путь. Медленно осиливаю подъём мимо дома Монолит, заглядывая машинально в витрины каких-то крупных продуктовых магазинов, более |
