ОГЛАВЛЕНИЕ:
стр.
Предисловие... 3
Глава 1..…....... 7
Глава 2:........... 90
Глава 3: .......... 182
Глава 4: .......... 233
Глава 5: .......... 305
Глава 6: .......... 377
Глава 7: .......... 451
Послесловие .. 512
Приложение :.. 515
ГЛАВНАЯ
Предисловие... 3
Глава 1..…....... 7
Глава 2:........... 90
Глава 3: .......... 182
Глава 4: .......... 233
Глава 5: .......... 305
Глава 6: .......... 377
Глава 7: .......... 451
Послесловие .. 512
Приложение :.. 515
ГЛАВНАЯ
Фонштейнов – старший брат Женя, младшая сестра Лена и сухонькая, рано поседевшая их матушка. Все они были альбиносами с бело-соломенными шевелюрами и с птичьими острыми носами, только Борис выдался в кого-то из своих русских предков курносым. В семье был очень скромный достаток, и Женя, студент-математик местного университета, помогал семье, подрабатывая на репетиторстве со школьниками. Позже Борис пошел по стопам брата учиться на тот же факультет, и к моменту моего расставания с ними оба они были в ранге кандидатов в мастера по русским шашкам.
Редкое переплетение несомненного литературного дарования и прекрасно работающей математической машины удивительным образом сочеталось в голове и душе Лёши Сребницкого, высокого, худенького, с небольшим личиком, на которое вечно спадали непослушные волосы, из-под которых выглядывали на вас огромные мечтательные глаза, то сосредоточенные, то искрящиеся умом и юмором. Профессиональное увлечение литературой, похоже, было в семье Сребницких давней традицией: из разговоров в их семье можно было понять, что старшее их поколение было коротко лично знакомо с Маяковским и, кажется, даже было в родстве с семейством Брик, среди настенных фотографий выделялось знакомое с слегка восточными чертами лицо Симонова с лёгким прищуром и узким прямоугольничком усов в ямочке под носом. Мы все, друзья Лёши, гордились литературными успехами нашего круглого отличника, а вошёл он в школьные легенды, когда на выпускном экзамене по литературе написал своими стихами сочинение по «Евгению Онегину», своеобразное аллаверды великому предшественнику. По окончании школы Алексей долго не мог решиться, по какому же пути следует ему идти в жизни – броситься ли в бурно развивавшийся тогда мир ядерной физики или выбрать кристально чистые родники русской поэзии, литературы. Верх взяла семейная традиция, и он уехал в Москву учиться на журналиста в МГУ, и в 60-х годах в «Советском спорте» замелькали его репортажи, статейки о баталиях на спортивных аренах, спортсменах-современниках. Из школьных приятелей и друзей, только с Алексеем мне довелось после окончания школы однажды встретиться зимой 1970-го года по одному важному для меня делу. Когда я шёл на эту встречу в здание издательства АПН на Пушкинской площади в Москве, меня одолевали смешанные чувства радости от предстоящего погружения в атмосферу его легкости и доброты, и, с другой стороны, пугал сопутствующий обычно таким встречам бодряческий тон с искусственным возвратом в далёкое прошлое – А помнишь, как мы …?. Однако всё обошлось благодаря
Редкое переплетение несомненного литературного дарования и прекрасно работающей математической машины удивительным образом сочеталось в голове и душе Лёши Сребницкого, высокого, худенького, с небольшим личиком, на которое вечно спадали непослушные волосы, из-под которых выглядывали на вас огромные мечтательные глаза, то сосредоточенные, то искрящиеся умом и юмором. Профессиональное увлечение литературой, похоже, было в семье Сребницких давней традицией: из разговоров в их семье можно было понять, что старшее их поколение было коротко лично знакомо с Маяковским и, кажется, даже было в родстве с семейством Брик, среди настенных фотографий выделялось знакомое с слегка восточными чертами лицо Симонова с лёгким прищуром и узким прямоугольничком усов в ямочке под носом. Мы все, друзья Лёши, гордились литературными успехами нашего круглого отличника, а вошёл он в школьные легенды, когда на выпускном экзамене по литературе написал своими стихами сочинение по «Евгению Онегину», своеобразное аллаверды великому предшественнику. По окончании школы Алексей долго не мог решиться, по какому же пути следует ему идти в жизни – броситься ли в бурно развивавшийся тогда мир ядерной физики или выбрать кристально чистые родники русской поэзии, литературы. Верх взяла семейная традиция, и он уехал в Москву учиться на журналиста в МГУ, и в 60-х годах в «Советском спорте» замелькали его репортажи, статейки о баталиях на спортивных аренах, спортсменах-современниках. Из школьных приятелей и друзей, только с Алексеем мне довелось после окончания школы однажды встретиться зимой 1970-го года по одному важному для меня делу. Когда я шёл на эту встречу в здание издательства АПН на Пушкинской площади в Москве, меня одолевали смешанные чувства радости от предстоящего погружения в атмосферу его легкости и доброты, и, с другой стороны, пугал сопутствующий обычно таким встречам бодряческий тон с искусственным возвратом в далёкое прошлое – А помнишь, как мы …?. Однако всё обошлось благодаря
