Рукотворное совершенство Петербурга –
Тайны периодически происходящих социальных взрывов в российском обществе
[305-319] [320] [321] [322] [323] [324] [325] [326] [327] [328] [329] [330-376]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
Петербург не давит столичной тяжестью, а очаровывает спокойной красотой – Блокадные следы на изрытых фасадах и в глазах горожан. – Рассказ Бабы Вари о военном и блокадном лихолетье – Первая прогулка по городу – Архитектурное величие ансамблей Петербурга
На Московском вокзале меня встречал Эдик Бадалов с обычной своей улыбкой на массивном скуластом лице. Возбуждение от встречи улеглось,
Когда мы вышли на привокзальную площадь, где я заметил, что резко
выделяюсь своим нарядом от окружающих. Так же, как и в Баку, я был одет по летнему во всё белое – рубашку, брюки, носки и даже парусиновые туфли, начищенные мной до ослепительной белизны зубным порошком. Снующий вокруг народ, похоже, предпочитал в одежде более сдержанные серые тона, да к тому же бледнолицые питерцы с удовольствием подставляли себя под полуденное солнце, улыбчиво жмурясь на летнее светило, в то время, как
любой южанин тут же спрятался бы от палящего солнца в густую тень. Мы проехали до дома эдиковой бабушки на Рубинштейна, где оставили временно мои пожитки. Там я переоделся так, чтобы не выделяться в городской толпе,
попили чайку с бабушкиным пахучим земляничным вареньем, поговорили с ней о ленинградских блокадных годах. На мои расспросы о военном лихолетье баба Варя рассказывала, как каждый день, возвращаясь с рабочей смены домой, ей приходилось видеть поблизости развалины домов, где жили каких-то два часа назад знакомые с детства соседи. Раньше по кинохронике зимняя блокада представлялась жутким голодом и холодом, но как-то ускальзали из внимания эти важные впечатления от рушащихся вокруг зданий, вызывавших у горожан не страх перед врагом, а лютую ярость к нему, придавали их труду на оборонных предприятиях дополнительный импульс противовстояния не только за себя, за город в целом, но и за смерти тех конкретных людей, которые ещё вчера вместе с ними обсуждали у довоенной детской песочницы последние блокадные новости квартала.
Совсем было собралась баба Варя помирать с голода в конце января 1942-г года и, чтобы не обременять соседей после себя хлопотами по захоронению, пешком отправилась на Обводный канал к виадуку, под которым в ту зиму складывали трупы горожан, чтобы потом везти их на сжигание на кирпичный завод, что жирно дымил на пустыре в конце проспекта Сталина. У многих тех трупов совсем неслучайно были вырезаны мягкие места – в блокадном городе нередко встречались случаи |
