Рукотворное совершенство Петербурга –
Тайны периодически происходящих социальных взрывов в российском обществе
[305-319] [320] [321] [322] [323] [324] [325] [326] [327] [328] [329] [330-376]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
постигнуть причину её магнетического притяжения в любую погоду: в яркий, солнечный день она, захватывая дух, устремляет вас в небеса обетованные, в свинцово-мрачную дождливую пору теплый её свет даёт надежду на скорое окончание ваших тревог, а в морозном безмолвии с неё слетает благодатный тихий малиновый звон, распространяющийся за пределы обводных стен крепости на рукотворную красоту города. Внешняя строгость собора никак не предполагает лихорадочной, огненной фантазии создателя резного деревянного золоченого иконостаса внутри храма, розово-мраморные его колонны излучают тепло, весьма кстати согревающее прихожан в сырые зябкие дни поздней осени. Золото в интерьере храма не играет доминирующей роли, как в скульптурных каскадах Петергофа, а лишь подчеркивает светотеневую игру гениального произведения ваятеля.
Революционный штурм Зимнего дворца толпами беснующихся матросов и выстрел крейсера «Аврора» были возведёны в главные символы победы новой власти над проклятым долгим самодержавным и совсем недолгим буржуазным прошлым России. Как всякие грандиозные события и их символы, они заочно представлялись непременно циклопическими в своих размерах, а тут оказывается революционный крейсер всего-то чуточку внушительней канонерки «Бакинский рабочий», что десятилетия стояла на приколе в родной Бакинской бухте. В восприятии дворца явно присутствовали оптические фокусы: если сворачивать к дворцу с Невского проспекта, то тут же захватывает дух от панорамы грандиозного парадного дворца в своём барочном наряде, но стоит проделать ещё два десятка шагов так, чтобы перед вами открылась вся Дворцовая площадь и обрамляющая её великая масса здания Генерального штаба, как дворец от своей прежней строгой аристократичности переходит в разряд уютных, совсем не для парадной, а для простой жизни шале. Имперское величие осязаемо возвращается к главному российскому дворцу по мере вашего приближения к нему. Вот и главные царские врата, знакомые по революционным фильмам Эйзенштейна, в которые в ту самую октябрьскую ночь яростно рвались матросы, солдаты, опоясанные пулемётными лентами. Дворцовый комплекс хранит ещё один оптический эффект, обнаруживаемый при обозрении его с противоположного невского берега: если вы движетесь в транспорте параллельно фасаду дворца, то непременно заметите, что парящий ангел Александровской колонны начинает плыть над дворцом, но стоит только вам остановиться, как ангел тоже неподвижно зависает над дворцом. Все эти эффекты, должно быть, не случайные, так как слишком трепетно относились наши предки ко всему, что |
