Рукотворное совершенство Петербурга –
Тайны периодически происходящих социальных взрывов в российском обществе
[305-329] [330] [331] [332] [333] [334] [335] [336] [337] [338] [339] [340-376]
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Предисловие... 3 |
перчатках; не соблюдать эту парадность в костюме дозволялось только художникам, получившим разрешение копировать эрмитажные картины. При Александре II доступ в Эрмитаж был открыт уже решительно для всех желающих, и к 1914-му году его ежемесячно посещали 25 000 человек, при том, что он не во все дни был доступен в связи с царскими приёмами, парадными мероприятиями и придворными балами, а посетителями его были в основном горожане двух столиц. В советское время посещаемость музея возросла к середине 50-ых годов в 15 раз, но за это же время в стране возросла численность городского населения в 7 раз, существенно более мобильного, чем крестьянская масса, то есть достигнутый при самодержавии уровень доступности лучшего музея изобразительных искусств превосходил реальную потребность в нём, которая на самом деле была ограничена, к сожалению, невысоким уровнем образованности населения. Рядом с греко-египетским спокойствием Адмиралтейства и европейской надменностью Генерального штаба горячий напряжённый ломаный ритм барокко Зимнего дворца приобретал приличествующие императорской резиденции величие и торжественность через свою протяжную фасадную линию, а скрытыми под этой оболочкой интерьерами дворец вызывал тихий восторг, и, имея много общего с храмовыми интерьерами, он в чём-то главном отличался от них. Возможно, это было следствием свободы художественного творчества, неограниченного, в отличие от храмовой живописи, никакими канонами и вызывал в вас не сосредоточение в общении с Богом, а необузданную языческую жажду жизни. Утомившись, в проходном зале присел отдохнуть на мягкий диванчик рядом с дремлющей старушкой-смотрительницей. Мимо по наборному паркету лихо и бесшумно раскатывали мальчишки пионеры, обутые поверх ботинок во фланелевые подследники. Перевожу взгляд вопросительно на старушку, а та в ответ: «Пусть маленько порезвятся детки, чай, не пулемёты катают по паркету, как 40 лет назад озоровали здесь их деды в кованых сапогах. Так тогда наозоровали, что потом комиссары, чтоб прокормить народ за бесценок продавать стали картины, собиравшиеся почитай двести лет всем миром – всё хотят научить людей жить по-своему, по-книжному. А чего тут выдумывать – вот бабы, что до революции, что после, рожали детей по одному способу. Так и во всём остальном, что касается жизни, и книжки тут ни при чём – работать надо, а не увлекать народ баснями о будущем счастливом безделии. Вот и все дела!». Ввязываться в спор с этим осколком прежней жизни с её оголённой природной логикой не хотелось, да и побаивался я, признаться, что старушка обратит меня в свою веру.
|
